Эксперимент поэта: Хлебников

Иванов Вяч.Bс.   Пространством и временем полный. — В кн.: Всеволод Иванов — писатель и человек. Воспоминания современников. 2-е изд., дополн. М.: Сов. писатель, 1975, с. 348–349. Конечно, не одни только заведомо и обнаженно экспериментальные типа «Помирал морень, моримый морицей...» (II, 44). Обращаясь к ним, нелепо рассчитывать на незамутненное и непосредственное эстетическое удовольствие. Как правило, восхищение вызывают и они, но его природа — иная: восторг перед результатами почти необъятной и еще не понятой системы строго и свободно поставленных филологических опытов. Нашелся человек, положивший вещмешок на волокушу. Гранату извлекли в медсанбате. Спустя год, уже на 2-м Прибалтийском фронте кто-то извлек и оба томика из пропавшего мешка. Дальнейшая судьба этих книг, если вообще возможно ее проследить, представила бы некоторый (сравнительный) интерес для современных издателей. Ведь полезно бы было издавать и распространять Хлебникова в обмен, скажем, на тонну, а не на 20 кг макулатуры, как оценивается сейчас издателями и торговыми работниками Пушкин (см.: Лит. газета, 17 сент. 1975 г., с. 11). Ориентировочный подсчет показывает, что это может сохранить тысячи гектаров леса. Кстати, не этот ли выпуск Малой серии «Библиотеки поэта» (уж не тот ли самый экземпляр? Сроки совпадают) попал в руки будущему поэту Е. Евтушенко, когда «ошеломив» его, «мальчишку/едва 11-ти лет», ему дали томик Хлебникова, который он тогда «молчаливо прижимал» к сердцу. Стихотворение 1955 г., посвященное этому событию, вошло в книгу «Идут белые снеги» (М.: Худож. лит., 1969, с. 24–25). К сожалению, поэт умолчал о том, что же было дальше, и оставалось только гадать, как относится к Хлебникову Евтушенко — взрослый поэт (вплоть до его статьи о Н. Глазкове в «Лит. Грузии»). «В няньке», как писал Б. Ромашов в своих странных и показательно-высокомерных заметках о Хлебникове «Звезды не могут погаснуть» (М.: Искусство, 1966, с. 238). Проф. Генрик Баран из Нью-Йоркского университета обратил мое внимание на то, что в одной из неопубликованных рукописей Хлебников сопоставляет «пяльцам» такие консонантные сочетания, как б-р и м-л, а «ткани» — корни (б)е(р), (б)о(р) и (м)о(л), (м)е(л) соответственно. Любопытно, что в этой же рукописи рядом с метафорой «пяльцы» метафорическим же синонимом к ней выступает более современный «станок» (ЦГАЛИ, ф. 527, оп. 1, ед. хр. 60, л. 40 об.). Кулиев К.   Поэзия — жизнь! — Лит. газета, 1 янв. 1975 г., с. 5. См. в частности: Ответы на анкету «Литература и язык». — Вопр. лит., 1967, № 6. Ср. в 70-е годы словотворческие опыты Ю. Нагибина. Залыгин С.   От науки — к литературе. — Вопр. лит., 1966, № 2, с. 181. См.: Вопр. лит., 1971, №4, с. 244. Яковлев Б.   Поэт для эстетов. — Новый мир, 1948, № 5, с. 212. — Еще и позднее Хлебников именовался «литературным пигмеем» (см. Наумов Е.И.   Семинарий по Маяковскому, 2-е изд. М. — Л., 1953, с. 38). См рец. на кн.: Илюшин 1978: Немзер А.   Голос услышан. — Вопр. лит., 1980, № 2, с. 264. Михайлов Ал.   Тысячелистая книга поэзии (Из опыта поэтического развития народов СССР). М., 1972, с. 7. Налимов В.В., Мульченко З.М.   К вопросу о логико-лингвистическом анализе языка науки. — Проблемы структурной лингвистики. 1971. М.: Наука, 1972, с. 541. В отношении Хлебникова (как, впрочем, и Белого) это неверно: «мечта о новом языке» овладела поэтом с его первых шагов в литературе. Надо сказать, что и молодой Пастернак почти одновременно с Хлебниковым и Маяковским очень активно «нащупывал» пути использования в поэзии, например, так называемых звуковых метафор. Именно эти три поэта, как показывают исследования, ввели в русскую поэзию XX в. старый, но по-новому и более глубоко осмысленный прием — паронимическую аттракцию, т.е. сближение в тексте близкозвучных слов типа овчарка встала, заворчав (у Хлебникова), наш бог бег (у Маяковского), ведьм в дыму — видимо-невидимо (у Пастернака). Пастернак Б.   Люди и положения. — Новый мир, 1967, № 1, с. 220. Но ср. его экспериментальные подражания Хлебникову, впрочем, очень далекие от оригиналов, в кн.: Лит. наследство, т. 85. Валерий Брюсов. М.: Наука, 1976, с. 37,58–61. Вспомним, однако, его слова: «Подозреваю, что значителен Хлебников» (цит. в статье Лейтес 1973: 224). Урбан А.   Возвращение... вперед. — В кн.: День поэзии. Л.: Сов. писатель, 1964, с. 6. Грибачев Н.   Днем с огнем... — В его кн.: Полемика. М.: Сов. писатель, 1963, с. 165. — Еще в 1925 г. Луначарский писал о «совершенном своеобразии» Хлебникова (см. Харджиев 1975а). Это «осталось», но это-то и понимается с таким трудом. Мандельштам О.   Буря и натиск. — Рус. искусство, 1923, № 1, с. 75–82. — Другие, столь же высокие оценки Мандельштамом Хлебникова см. в статье: Дымшиц А. «Я в мир вхожу...» (Заметки о творчестве О. Мандельштама). — Вопр. лит., 1972, № 3, с. 76; статья вошла также в кн.: Мандельштам О.   Стихотворения. Л.: Сов. писатель, 1973 (БСБП). Ср.: Тимофеев Л.И.   Художественная форма и вопросы методологии. — Филол. науки, 1977, №6. В этой связи и в связи с развитой выше критикой П.В. Палиевского ср. размышления биолога о «пространстве логических возможностей» и о «семантике впрок» в области биологии ( Мейен С.   Воображаемая или невообразимая биология. — Знание – сила, 1978, № 3, с. 47–48). ЦГАЛИ, ф. 527, on. 1, ед. хр. 9. — Статья эта привлекает внимание многих зарубежных исследователей. Заглавие ее условно и спорно. А. Вознесенский добавлял к этому, что «без Хлебникова нельзя в наше время писать стихи» (см. ВГ 1975а: 69). Одно из самых ранних — стихотворение Р. Ивнева «В. Хлебникову» (Киев, 1919). Озеров Л.   Письма о поэзии. III. Поэтическая экономия. — Вопр. лит., 1970, № 3, с. 151. — Ср. также четверостишие И. Шкляревского (сб. «Лодка». М.: Современник, 1977. с. 257): Земные взоры Пушкина и Блока /устремлены с надеждой в небеса./А Лермонтова черные глаза/ с небес на землю смотрят одиноко, — подтверждающее справедливость убеждения Вознесенского (см. сн. 24). Каграманов Ю.   Между Валгаллой и пригородным поездом. — Новый мир, 1979, № 6, с. 264; см. также с. 271. Субботин Вас.   Школа характера. М.: Сов. Россия, 1979, с. 82–83. Там же, с. 129. — Показателен также один из тезисов доклада «пушкиниста» Э. Багрицкого в начале 20-х годов: «3. Освобожденное слово: В. Хлебников» (см.: Бондарин С.   Эдуард Багрицкий — Новый мир, 1961, № 4, с. 139). Решетов А.   Перед лицом Пушкина. М., 1974, с. 26. Цит. по статье: Стенник Ю.В.   Пушкин и советская поэзия. — В кн.: Русская советская поэзия. Традиции и новаторство. 1946–1975. Л.: Наука, 1978, с. 110. Цитируемый, кстати, и в «Основах теории литературы» Л.И. Тимофеева (М.: Учпедгиз, 1971, с. 32). Четверостишие известно и в иных вариантах (см., в частности, Катаев 1978:112). Вот один из них, едва ли не лучший: Нам много ль надо?/Нет: ломоть хлеба,/С ним каплю молока,/А солью будет небо/И эти облака (из первоначальной редакции поэмы «Вила и Леший»). См. в том же сб. «Лодка» И. Шкляревского (с. 151): Сошли на землю небеса! (о воде). Здесь ощутима строчка из поэмы «Поэт» Хлебникова: Сошли ли наземь образа? (о глазах). «Внутренняя форма» экспрессемы сойти нашим талантливым современником, кажется, не учтена. Другой случай: параллель отеть ’лентяй’ в «Море» Хлебникова („Завтра море будет отеть”) — отик ’лодырь, разгильдяй’ из интервью с выдающимся современным прозаиком (см. Распутин В.   Быть самим собой. — Вопр. лит., 1976, № 9, с. 149). Исходя из «моральных» соображений иные «разводят» Н. Федорова и Хлебникова; о последнем, например, С. Калмыков беззастенчиво пишет, что животным он, кажется, «сочувствовал гораздо больше, чем людям» (Вечное солнце 1979:27). О близости Хлебникова и Циолковского писали Заболоцкий (см. публикацию А. Павловского в ж. Рус. лит., 1964, № 3) и Г. Гор (1968 : 189). В обобщающей работе: Семенова С.Г.   Николай Федорович Федоров: Жизнь и учение. — Прометей, т. 11. М.: Мол. гвардия, 1977 — сопоставление Федорова с Хлебниковым отсутствует. См. в этой связи Анфимов 1935, книгу Вл. Леви «Я и мы» (изд. 2-е, М.: Мол. гвардия, 1973, с. 65), статью М. Горького «О бойкости» («Правда», 28 февр. 1934) и его же письмо А. Камегулову (конец сент. 1930 г.; см. Вопр. лит., 1964, № 12, с. 103). — Отвратительный образ спекулирующего на собственном сумасшествии поэта рисует в своей чудовищной по методологии и этике статье «К понятию гения» П. Палиевский (сб. Искусство нравственное и безнравственное. М.: Искусство, 1969), легковерно «опирающийся» на очевидно «злобные» воспоминания Бунина и более чем сомнительные воспоминания Д. Петровского, охарактеризованные В.В. Хлебниковой, сестрой поэта, как «лживые» (в присутствии отца поэта В.А. Хлебникова Петровский, по ее словам, уверял ее, что родители поэта давно умерли!! — см. ЦГАЛИ, ф. 527, on. 1, ед. хр. 171, л. 1). Отмежевавшийся от этого «памфлета» рецензент сборника А. Нуйкин все же полагал, что в отношении Хлебникова «стрелы автора летят, в общем-то, в цель»!! (Новый мир, 1971, № 1, с. 206–207). С. Калмыков в той же антологии «Вечное солнце» (1979:36) на «основании» тех же воспоминаний Петровского заявляет, что «в Хлебникове поражает его моральная глухота, нравственная нечувствительность». Так «приобретатели» мстят «изобретателю» и после его смерти. Правильнее, видимо, «Взлом Вселенной»: слово взлом присутствует в тексте (слова влом в нем нет). Это удивительное произведение характеризует особая точка зрения — взгляд на наше мироздание как бы со стороны. Небесная сфера «взламывается» не изнутри, а извне! Ср. также раннее стихотворение Хлебникова «Сон лихача»: Зачем я сломил /Тело и крыло/ Летевшей бабурки [мотыля] /Плачет село/ Над могилой девчурки (НП, 134). См. также: Фоняков Илья. Наш Некрасов. — Сибирские огни, 1971, № 12, с. 160–161. Это, в частности, Тредиаковский, Шевченко, Фет, Блок, А. Белый, Вяч. Иванов, Мандельштам, А. Веселый, Есенин, Асеев, Тихонов, Заболоцкий, Вагинов, Гудзенко, Кульчицкий, Кс. Некрасова, Мартынов, Вознесенский, Сулейменов, Соснора; Гаман, Уитмен, Пирс, Уэллс, Т. Манн; мыслители Востока (от Конфуция и Цзонкабы до Ариабхаты и Баба). Для истории культуры представляет интерес и сопоставление Хлебников — Марр как в его фактических коррелятах (ср. хлебниковскую брошюру 1915 г. «Битвы 1915–1917 гг. Новое учение о войне» и «Новое учение о языке» Н.Я. Марра), так и в общих устремлениях к «единому мировому языку». См., например, точку зрения, согласно которой Хлебников является прототипом Чудакова в «Бане» Маяковского (Якобсон 1973 и Дуганов 1979 б). Назовем лишь несколько имен из огромного круга деятелей мировой культуры, упоминаемых в тех рукописях поэта, которые хранятся в ЦГАЛИ: Маркс, Энгельс, Ленин, Аменхотеп IV, Будда, Платон, Христос, Мэн-цзы, Зороастр, Магомет, Савонарола, Кант, Бакунин, Разин, Пугачев, Рублев, Боттичелли, Леонардо, Дебюсси, Скрябин, Пифагор, Коперник, Кеплер, Декарт, Лейбниц, Ньютон, Лобачевский, Менделеев, Минковский, Щерба... Эйхенбаум Б.М.  Литературная позиция Лермонтова, 1. — В кн.: Лит. наследство, т. 43–44. М., 1941, с. 3. А как мы порой «воспроизводим» Хлебникова! В юбилейный год в солидном журнале цитируются по памяти «хлебниковские» строчки: Когда умирают люди — плачут. Чуть менее «потребительское» отношение к поэту легко подсказало бы и автору (А. Когану) и редакции (Вопр. лит., 1975, № 5), что смысл действительных строк Хлебникова: ‹...› Когда умирают люди — поют песни — прямо противоречит утв